Название: Сумасшедший дом
Пейринг: нет и не будет!
Саммари: постконкурсное
Жанр: ну раз постконкурсное, то что это может быть? Конечно, полнейший бред!
Рейтинг: исходя из всего вышеперечисленного, разумеется, G
Все персонажи являются вымышленными. Возможные совпадения в именах или характерах - не более, чем маленькая случайность ^_^
Опыта написания подобного маразма у меня нет, так что не судите строго.
Знаю, что получилось пресно и не смешно. Зато правда.
Отделение для психически неуравновешенных клиентов Московской Обители представляло собой цепь коридоров, переходов, лестниц и просторных комнат и залов, укомплектованных тяжёлыми дверьми и фундаментальной антимагической защитой. Всё это великолепие было надёжно спрятано под землёй, а единственных вход, расположенный в рабочем кабинете настоятеля, открывался исключительно снаружи. И не только мощным ключом из навской стали, но и парочкой не менее мощных заклинаний. Так, на всякий случай.
Оно и правильно – больных на голову боевых магов можно было уберечь от жестокого общества лишь таким способом.
К сожалению, больные такую заботу о себе совсем не ценили и старательно пытались вырваться на свободу, о чём громогласно трещали потолки, прогибались двери, и ходил ходуном пол.
Причём так выразительно, что юный санитар Радеус через силу переставлял ноги, шагая по ослепительно белым коридорам в сопровождении более опытного коллеги Филатуса, в обязанности которого входило показать практиканту его будущее место работы и поделиться некоторыми бесценными советами относительно оной. Конечно, приглядывать за психами Радеусу очень не хотелось, но ведь распределение самого настоятеля не оспаривается, не правда ли?
В сложившейся ситуации был один плюс – леденящие душу звуки и вопли доносились только из одного крыла. Но и минус тоже был – санитар с практикантом направлялись именно туда.
- Скажите, брат Филатус, а почему мне выпала такая… хм… честь в первые же дни своей практики становиться наблюдателем за особо буйными? – в очередной раз сглотнув, поинтересовался Радеус.
- Потому что ты – лучший психолог из выпускников, - злорадно ответил наставник, - кого же ещё туда посылать?
Молодому санитару никогда ещё не было так неприятно слышать эти слова.
Тем временем эрлийцы из главного коридора свернули в холл, по правой стене которого располагались палаты больных. Некоторые двери были глухими, некоторые – стеклянными, стены нескольких палат тоже просвечивали насквозь.
Радеус заинтересованно остановился возле одной из таких стен.
Палата была набита странными личностями в светло-голубых одеждах, с одухотворённым видом играющих в нарды, раскладывающих карты, разбрасывающих руны, рисующих на стенах величественные замки и напевающих лирические мелодии. Картинка была настолько идиллической, что практикант сильно испугался, когда один из светлых вдруг подорвался с места и, раскидав карты, принялся носиться по комнате, рыча и ругаясь на древненавском и набрасываться на мгновенно ощетинившихся соседей. Подоспевшая на шум сиделка принялась успокаивать несчастных.
- Наво-асуры, - пояснил Филатус, - милые ребята, ненавязчивые. Одно беспокоит – их что-то развелось в последнее время… В общем, мы им помогаем обрести душевное равновесие.
Радеус поёжился, представив «вредных» и «навязчивых», но тут же стряхнул с себя эту мысль и поспешил догнать наставника, пока тот не скрылся за очередным поворотом.
Однако Филатус и не думал никуда убегать, остановившись напротив очередного «окна». На этот раз палата была больше. И обставлена она была по-другому: всюду стояли письменные и шахматные столы, а на стенах висели картины. На столах и за ними сидело около пары дюжин высоких брюнетов в белых костюмах – одни созерцали картины, другие разговаривали по телефону, третьи играли друг с другом в шахматы…
- Угадай, кто? – с улыбкой предложил старший санитар.
Радеус окинул палату взглядом профессионала и убеждённо ответил:
- Клоны Сантьяги. Вторая стадия.
- Точно. Молодец, практикант, хвалю.
- Неужели все навы?
- Да какой там! В основном – чуды и люды крашеные. Ну и челы, конечно, куда ж без них… Навов – ни одного. Им и настоящего комиссара хватает…
С этими словами братья прекратили созерцать размножение комиссарской личности и двинулись дальше. Но не успели эрлийцы сделать и десятка шагов, как их довольно бестактно обогнали две девушки в слишком нарядных, золотистого цвета, платьицах и с букетиками в руках. Парочка поспешно пересекла коридор и скрылась за очередной дверью.
- Тоже пациентки? – поинтересовался Радеус.
- Нет, сиделки. Подружки невесты.
- Какой это невесты?
Филатус замялся:
- Ну, пойдём, покажу…
Невеста обитала в маленькой уютной палате с двуспальной кроватью и платяным шкафом во всю стену.
В данный момент невысокая, но очень симпатичная кареглазая брюнетка в шикарном подвенечном платье сидела перед трильяжем и, критично разглядывая себя в зеркало, терпела издевательства «подружек», пытающихся соорудить у неё на голове высокую свадебную причёску. На круглом приятном лице от счастливых слёз готично расползалась тушь.
- Готовится к замужеству, - с нежностью в голосе произнёс Филатус.
- Шаса?
- Да нет, обычная человская ведьма. Весёлая девчонка, ни за что с ней не соскучишься!
- От предсвадебного нервного срыва лечим, - со знанием дела покачал головой Радеус.
- Не угадал, - припечатал наставник, - от самой свадьбы.
- Это как? – не понял юноша.
- Девушка искренне верит в то, что скоро станет благоверной комиссара.
- Бедняжка, - грустно вздохнул Радеюс.
- Конечно. Не понимает, дурочка, что комиссар наш на пальцах только артефакты носит. И преимущественно смертоносные.
Тут в стену палаты вдруг начали усиленно стучаться. Сначала кулаками, потом, кажется, головой, потом стульями, столами и чем-то столь же тяжёлым. Удары сопровождались отборной женской руганью. Невеста вздрогнула, но особого внимания не обратила. Подружки захихикали.
- А это что? – Радеус, кажется, даже на месте подскочил.
- Да не обращай внимания, просто в соседней палате живут прочие претендентки и соперницы. Терпеть нашу ведьмочку не могут.
Практикант с наставником дружно покачали головами и продолжили путь.
С каждым поворотом волосошевелительные звуки отделения для буйных становились всё громче. Радеуса это очень нервировало, а Филатус же, как ни в чём не бывало, мчался к цели, походя комментируя:
- Вот тут у нас обитает асура-каратель (из-за двери донёсся скрежет точимых друг о друга катан), здесь – навья-миротворец (дверь и стены были оклеены рисунками), справа – человский Источник (палата представляла собой зеркальный куб), чуть дальше – девушка-птаха (от двери почему-то пахнуло морем), слева – несчастный маг-чел, переживший два неудачных похода к врачам (окулисту и стоматологу). А вот тут поосторожнее, - наставник махнул рукой в сторону наглухо запечатанной палаты, - этот графоман обладает удивительным талантом – все, кто пытался с ним заговорить, начинают сходить с ума.
- Уникальные магические способности? – с трепетом уточнил Радеус.
- Угу, почти. Особый склад ума. Говорит рваными бессмысленными фразами, время от времени впадает в ступор и утверждает, что попал сюда из будущего.
- А как попал, он не уточняет?
- С помощью аркана «Петля Времени». Ладно, пойдём уж скорее, вон нужная дверь – за следующим поворотом.
Этот отрезок пути дался Радеусу труднее всего – по мере увеличения громкости криков и стуков он вдруг явно почувствовал, что сам начинает сходить с ума…
- Ну вот и пришли, - многообещающе протянул Филатус, с видимым удовольствием поворачивая ручку двери в этот орущий ад.
Холл поражал воображение.
Это был огромный коридор шириной около двух метров, отделанным природным камнем и подсвеченный факелами, не особо, однако, разгоняющими почти осязаемый мрак. Здесь двери встречались реже и были все без исключения глухими и тяжёлыми, за версту разящими защитной магией. Режущий уши визг и глухие удары, казалось, висели в воздухе.
Увидев полное замешательства лицо практиканта, Филатус пояснил:
- Воспроизведены интерьеры Подвалов. Располагающая, так сказать, обстановка – психам нравится.
Радеус понимающе кивнул и процессия двинулась дальше.
- В этом крыле тебе предстоит довольно долго работать, так что запомни хорошенько: наиболее шумные палаты здесь – наиболее безопасные. Взял парочку артефактов, шприц побольше – и можешь смело входить. При виде иглы они тихнут и успокаиваются. Остерегайся тех, которые молчат – эти самые буйные.
Как раз к одной из таких тихих палат санитары и приближались. С другого края коридора к ней подошёл, мелко дрожа от страха, ещё один санитар с подносом, на котором стоял стакан воды и тарелка с ужином. Санитар открыл дверь и, отставив в сторону руку с дарами, протиснулся в комнату.
Тут наставник Радеуса вдруг побледнел и гневно направил в сторону санитара указующий перст.
- Болтус! Я же предупреждал – этому пациенту воду носить только в пластиковых стаканчиках!!! – завопил Филатус.
Но дверь за трясущимся санитаром уже захлопнулась, и тот сего восклицания не услышал.
Радеус решил, было, двигаться дальше, но наставник вдруг ухватил его за плечо и рванул на себя, принуждая прижаться рядом с ним к стене возле закрывшейся двери. В тот самый момент, как практикант чувствительно приложился спиной о косяк, дверь с грохотом распахнулась, и из неё пушечным ядром вылетел брат Болтус, мгновенно прижавшийся к другому косяку. Сделал он это очень вовремя – следом по воздуху пронёсся мокрый гранёный стакан, секундой позже разбившийся о противоположную стену, и полный безумия крик:
- Йо-пика-йо-йо, навский выкормыш!!!
После чего дверь с чувством выполненного долга захлопнулась.
Эрлийцы перевели дух.
Затем Филатус в спешном порядке кинулся запечатывать палату, а практиканты сползли по стенке.
- Буйнопомешанная, - вполголоса поведал Болтус, - наша бригада её неделю назад из «Реактивной куропатки» забрала. Она там матом на испанском орала, вела себя грубо и на клиентов бросалась. Почему-то именно на челов… и целилась нише пояса… А ещё кричала всё время «Я обыграла Сантьягу! Я обыграла Сантьягу!»…
- Ну всё, работнички, хватит тут языками чесать! Радеус, пойдём дальше. А ты, Болтус, иди-ка отдыхай. Не хватало, чтоб ты ещё нашему Мыслителю репу на ужин принёс…
Радеус с трудом отлепил себя от пола и снова двинулся вслед за наставником. Филатус, не останавливаясь, прошёл мимо особенно шумных палат, продолжая на ходу:
- Та комната у санитаров в особой чести. Эта дамочка, что там сидит… Эх, сколько же нам сил стоило её повязать! Уже подумывали о том, чтобы гарок вызывать. Санитара побила, когда он у неё острый значок пытался отобрать… Страшная женщина, тебе к ней лучше вообще первое время не соваться – не любит она вассалов Тёмного Двора. Это к нам уже попривыкла… Хотя, как только стакан гранёный увидит – совсем звереет.
За разговором санитары подошли к очередному повороту и остановились.
- А вот сейчас, - понизил голос Филатус, - я тебя отведу к самой опасной палате. Там главное – не нервничать и не спорить. Понял?
Радеус был в полнейшем замешательстве: из-за поворота не то, чтобы доносились какие-то особенные звуки – там вообще была мёртвая тишина. Тут даже дышать было страшно.
Практикант осторожно кивнул.
- Ну и славно, - Филатус похлопал коллегу по плечу и эрлийцы вышли из-за поворота.
Посередине коридора была разостлана кроваво-красная ковровая дорожка, уходящая под двустворчатые двери на другом конце.
- А кто там сидит? – шёпотом спросил молодой эрлиец.
- Начальник, - проникнувшись моментом, так же шёпотом ответил наставник.
- Больницы?
- Нет, этого крыла.
Только санитары сделали первые шаги, как одна створка тех дверей открылась, и эрлиец в белом халате вывел из палаты девушку, аккуратно держа её под локоток. По коридору тут же покатился странный разговор:
- Да не может он так поступить! Это же несправедливо!
- Мало того, что не справедливо с точки зрения морали, так ещё и абсолютно незаконно с точки зрения конституции. Он ущемляет наши права!
- Ладно вам, ведь взрослые тёти, а такие глупые… Великий прав! Он всё правильно говорит, а то, что он вас запретил и прогнал - тоже правильно!
- Да шо ты?
- Но это нелогично!
- Он не понимает, что делает хуже только себе.
- Вы злые! Убнрите этих тёть от меня!
- Та ни бреши ти, дивчина! Нехай не денешься…
- А это, кажется, ещё одна наша пациентка с верхних ярусов, - опознал девушку старший санитар, - у неё растроение личности – переобщалась с… хм… Начальником. Опять, видимо, на аудиенцию ходила…
Когда процессии поравнялись, Филатус обратился к встреченному санитару.
- Ну как прошло, Янкус?
- У несчастной обострилась её болезнь, брат. Теперь в ней не три, а четыре личности.
- Опять Великий довёл?
- Он самый.
- Не понимаю, зачем она всё ещё пытается ему что-то доказать…
- Девочка жаждет справедливости, брат, Вы должны её понять.
- Я понимаю, - наставник грустно посмотрел на пациентку, - ну ничего, вы у нас ещё немного полежите, отдохнёте, и выписывать будем. Главное, больше к Великому не ходите – он вас уже понял, просто не признаётся.
- Да, я знала!
- Это было бы логично.
- Как это понял? Он же был прав!
- Ну и добро!
И все пятеро поспешили к выходу.
- Да, и не ссорьтесь! – закричал Филатус вдогонку.
Наставник проводил процессию мрачным взглядом, после чего лихо развернулся на пятках и решительно направился в сторону Главной Палаты. Радеус еле успевал за ним, с горем пополам улавливая последние наставления:
- Так, сейчас мы войдём в палату – ты поклонись, а потом отойди к двери и попытайся слиться с интерьером. Только смотри и слушай, понял?
- Понял, брат Филатус. Но можно ещё вопрос?
- Поздно.
Эрлиец потянул на себя тяжёлые двери.
Внутри палаты оказалось очень темно, и первым, что бросилось в глаза Радеусу, были две ярко-красных точки, горящие среди этого непроглядного мрака. Потом, когда эрлиец немного к оному привык, к красным точкам добавился глухой балахон с капюшоном, длинная деревянная скамья, на которой балахон сидел, кипа густо исписанных листов с красными резолюциями (в основном – «ЗАПРЕТИТЬ!») и второй балахон, сидящий на мягком ковре у ног первого.
- Приветствую тебя, о Великий! – патетически воскликнул Филатус перед тем, как бухнуться на колени. Радеус поспешно последовал примеру наставника.
- Здравствуй, вассал, - балахон повелительно качнул рукавом, и эрлийцы подорвались с пола.
Практикант, как и было обещано, тут же отошёл к двери и замер в позе дизайнерского канделябра, внимательно наблюдая за происходящим.
А наставник, не спеша разгибаться, материализовал поднос с фруктами и двумя бокалами вина.
- Примите дары от своих вассалов, Начальник, - подобострастно прошелестел он.
Нижний балахон с кошачьим урчанием поднялся с пола и, плавно покачивая бёдрами, пошёл за подносом.
- У меня для тебя много нового, вассал, - лениво проговорил Начальник, - милая, принеси.
Поставив поднос на скамью рядом с Начальником, Второй Балахон понятливо мяукнул…а и, подняв с пола листы, подала их Первому.
- Итак, - Начальник принялся шуршать бумагой, - во-первых, ту девчонку ко мне больше не пускать. Она настоящая сумасшедшая!
- Да, Великий, - Радеус и не заметил, как его наставник вытащил из кармана маленький блокнотик и принялся конспектировать указания балахона.
- Во-вторых, прошение о переносе сроков процесса бракосочетания – отклонить. Надоела эта челка. В-третьих, тот… хм…рассказ от перевёртыша-гермофродита запретить к прочтению! И то, от Женщины-Кошки, тоже! Такое читать нельзя! Далее: в-четвёртых, вы подготовили приказ о регламентировании сроков умственного созревания масанов?
- Да, Начальник, всё готово.
- Отлично. Сегодня объявите во всеуслышанье. Значит, в-пятых: срочно повысить ведьму-метательницу! Нам необходимы такие нелюди!
Радеус вспомнил «метательницу», чуть не убившую Болтуса, и подумал, что она действительно неплохо бы смотрелась в этой палате.
Начальник замолчал, потянувшись за вином, но за него красивым женским голосом продолжила Второй Балахон:
- Великий так же желает, чтобы был принят закон о запрете свободомыслия. Я буду лично следить за соблюдением этого предписания. Ещё волею Начальника запрещается отстаивание противных нам точек зрения и поощряются Святые Марии и Мартины, желающие найти приют в этих стенах.
«Вот именно в этих стенах им самое и место,» - подумал брат Филатус, ставя последнюю галочку в блокноте.
- Ты можешь быть свободен, вассал, - промурлыкала Второй Балахон. Листы с красными резолюциями перекочевали в руки Филатуса, после чего он ещё раз поклонился и, поманив за собой Радеуса, вышел из палаты.
- Ну как, впечатлился? – поинтересовался наставник у практиканта, когда они уже поднялись на верхний ярус больницы.
Радеус не нашёлся, что ответить.
Не дождавшись реакции, Филатус вырвал из блокнота исписанный листочек и выбросил его в корзину вместе с остальной кипой макулатуры.
- Запомни, брат: с теми пациентами надо вести себя только так. Не перебивать, не спрашивать и не в коем случае не перечить. Просто записываешь за ними, киваешь и всё.
- А как же, в таком случае, их лечить? – молодой эрлиец был заметно обескуражен.
- Никак, Радеус, - наставник положил руку на плечо своему приемнику и доверительно посмотрел ему в глаза, - ТАКОЕ даже мы не вылечим…